ВСТРЕЧА  С  КОМЕТОЙ

 

Пугач А.Ф.

 

            Дальнейшее бездействие становилось опасным.  Комета с каждым мгновением все стремительнее приближалась к Земле и мне предстояло предупредить об этом человечество.  Закрыв купол телескопа, я прямо из обсерватории понес в редакцию научно-популярного журнала  заметку о грядущей комете.  В статье добросовестно перечислялись  афелийное и перигелийное расстояния, степень ионизации элементов  и другие подходящие, на мой взгляд, сведения.

            Редактор, просмотрев мою рукопись,  зевнул и спросил:

 - Так что, водород и кислород там есть?

 - Да, - сказал я.

 - А воды нет?

 - Нет, - ответил я.

 - Вот так и в вашей статье: все необходимое есть, а сухо.   Эту информацию трудно проглотить.  Напишите так, чтобы читателю было легко скользить взглядом по строчкам, не останавливаясь для отдыха возле каждой запятой.

            Я  вернулся в обсерваторию, закончил аспирантуру, оживил текст нужными словами и снова предстал перед редактором.  На этот раз он несколько дольше изучал мой труд, а потом, скривив непонятным образом лишь одну половину лица, да так, что глаз этой половины  приобрел вопросительно-недовольный прищур, сказал:

 

 - Уже ничего.  Слова, как кажется, на месте.  Но действие, к сожалению, тоже стоит на месте.  Приближение кометы к Солнцу таит, как я понял,  для нее опасность.  Здесь на грани шаткого равновесия между притяжением  и отталкиванием интуитивно чувствуется глубокая коллизия таинственных космических сил.  Борьба добра со злом.  Драма и, если хотите, даже трагедия.  А у Вас тут что?  "Температура газа сто пятьдесят кельвинов,  наблюдается эрозия поверхности".  Плоско.  Это лепет теней в царстве мертвых.  Внесите больше жизни, больше героизма и самопожертвования!  Исправьте и приносите".

            Я вернулся в обсерваторию, защитился, женился.  Наделил ледяную комету нежной и трепетной душой и снова понес в редакцию свой заметно потяжелевший труд.  По пути я чувствовал, как в папке с рукописью иногда что-то вздыхало, шевелилось.  Временами я улавливал исходящие изнутри эманации беспокойства.  А то вдруг волна нежного и ласкового тепла, струившегося из-под листков рукописи, заливала мой бок. 

            В рукописи у меня жила и любила прекрасная комета.  Будучи некогда отвергнутой своим лучезарным возлюбленным ¾ Солнцем, удалилась она в черные глубины космоса, дав обет вечного одиночества.

            Но... притягательная сила ее героя была столь велика, что остывшая от обиды комета  повернула назад, не в силах вынести вечную разлуку.   Готовя себя к встрече с Солнцем, она заметно поярчала, облеклась в газовое покрывало и украсила себя  неотразимым нарядом ¾ пышным хвостом, сотканным из нежнейшей космической ткани всех цветов спектра.  В окружении радужного веера-хвоста величественно и торжественно приближается она к Солнцу и с каждым мгновением ее щеки пылают все ярче.

            Но дорого обходится обезумевшей от любви  комете это роковое свидание.   Солнце отстраняет от себя ее хвост и, подпустив красавицу-комету поближе, обрушивает на нее свой могучий тепловой удар.  Нежная и хрупкая, не выдерживает странница грубого обращения со стороны возлюбленного.  Одну за другой сбрасывает она свои газовые пелерины в тщетной попытке  спрятаться под их призрачный покров.  Но испепеляющий жар светила с легкостью проникает под эти наряды, неся с собой страдание и боль.  У кометы поднимается температура, ее бросает в жар и вот, вскипая и пенясь, растратив запас внутренних сил,  ускоряет странница свой ход, чтобы сократить мгновенья неудачного свидания.  Принеся в жертву собственную гордость, расплатившись за безответную любовь своей целостностью, поворачивает комета назад, так и не получив ничего взамен.

            И вот уже ни жара в душе, ни блеска в нарядах.  С поджатым вперед хвостом покидает она место злосчастной встречи, чтобы, как  ей сейчас кажется, уже никогда больше не возвращаться сюда вновь.   Но, притягательная сила ее героя была столь велика, что... (продолжение смотри выше).

            Редактор долго читал рукопись.  Затем оторвал печальный взгляд от моих листков, вытер скупую мужскую слезу и тихо сказал, что редакция художественной литературы находится этажом выше.

 - А для статей, которые публикует мой журнал, - назидательно добавил он, - нужны цифры и факты.